Внешность Петра I «не лишена была прелести».

Царские купюры достоинством 100 и 500 рублей, выпущенные в 1910-1912 гг., стали последними банкнотами, которые можно было обменять в банке на золото.  Первая мировая война и последовавшая вслед за нею революция открыли новую эпоху в истории русских денежных знаков.

На рубеже XIX – XX вв. золотой запас России стал одним из крупнейших в мире. За период с 1881–1897 гг. он увеличился более чем в 3,5 раза и достиг  1095 млн. рублей, а к 1914 году составил небывалую сумму – около 1700 млн. рублей.


Высочайшим указом от 3 января 1897 года  Россия получила золотой стандарт – это означало, что любой владелец банкноты,
выпущенной Госбанком России, мог по первому требованию обменять в банке бумажные деньги на золотые монеты или золотые слитки по установленному гарантированному паритету, который был зафиксирован на самих банкнотах.

При расчётах между государствами, использующими золотой стандарт, устанавливался фиксированный обменный курс валют на основе их отношения к единице массы золота. В России в обращение ввели золотые монеты (5 и 10 руб., а также 15 руб. – «империал» и 7,5 руб. – «полуимпериал»).

«Золотая» реформа проводилась под руководством министра финансов С.Ю. Витте. Её сторонники отмечали, что так экономика станет более стабильной, менее подверженной инфляции, поскольку при золотом стандарте правительство не может печатать деньги, не обеспеченные золотом, по своему усмотрению. Однако дефицит платёжных средств вызывает спад в производстве из-за кризиса ликвидности. Золотой стандарт просуществовал до Первой мировой войны. С ее началом все воюющие страны (за исключением США) приостановили свободную конвертацию банкнот в золото. Министр финансов П.Л. Барк принял экстренные меры, чтобы спасти золотой запас страны. На заседании Государственной думы он потребовал прекратить размен кредитных билетов на золото «безотлагательно, так как каждый день промедления вел бы к сокращению золотых запасов; сохранение же золота является вернейшим залогом для скорейшего восстановления металлического обращения, когда обстоятельства военного времени минуют».

В период золотого стандарта в России появились новые банкноты – 100 рублей  (1910 год) и 500 рублей  (1912 год), известные также как  «романовские» или «николаевские». Созданные в Экспедиции заготовления государственных бумаг (ныне Санкт-Петербургская бумажная фабрика – филиал АО «Гознак»), они оказались настоящим шедевром, и их  художественное совершенство не поблекло и по сей день. Высочайшее мастерство художников и гравёров, которые трудились над купюрами, прекрасно защищало их от подделки – точно воспроизвести индивидуальную манеру авторов портретов Екатерины II и Петра  I на банкнотах не смог бы даже самый виртуозный фальшивомонетчик.

Остановимся более подробно на 500-рублевой банкноте, самой крупной по достоинству за всю историю царских денег. Кому она могла в то время попасться? Рабочие, скорее всего, могли её видеть разве что на каких-нибудь картинках – у рабочих  европейской части России средняя заработная плата в 1913 году равнялась 264 рублям в год. И даже профессорам вузов с их годовой зарплатой в 3000-5000 рублей вряд ли попадались банкноты такого достоинства. 500-рублёвки вращались, так сказать, лишь в самом высшем свете, на самых верхних административных этажах, среди министров с годовым содержанием в 22 000 рублей и губернаторов с их 10 000 рублями в год. Много это было или мало? Оставим в покое министров с их многотысячными окладами, и вспомним, что в 1913 году московский плотник за один день работы получал 175 копеек. На них он мог купить, например, 6 кг сахарного песку, или 10,3 кг пшеничной муки, или 11 кг ситного пшеничного хлеба. Сколько всего можно было купить на 500 рублей, даже страшно представить.

Государственный кредитный билет достоинством 500 рублей. 1912. Оборотная сторона.

Отличалась 500 рублёвая банкнота и своими большими размерами –  275х126 мм. (Для сравнения: 3 рубля 1905 года имели в длину и ширину 155 и 100 мм соответственно, а 50 рублей 1899 года – 198 и 117 мм.) На широком белом купоне банкноты размещался локальный водяной знак в виде портрета Петра I, а по всему полю кредитного билета – изображение его номинала. На лицевой стороне в верхней части слева находился малый государственный герб образца 1883 года. Правее по центру стояла надпись: «Государственный кредитный билет» и номинал прописью «Пятьсот рублей», а ниже – гарантия золотого обеспечения: «Государственный Банк разменивает кредитные билеты на золотую монету без ограничения суммы (1р.= 1/15 империала, содержит 17,424 долей чистого золота)», подписанная банковским управляющим и кассиром. Каждая банкнота имела свой шестизначный номер с двухбуквенной литерой.  Здесь же можно было прочитать выдержку из закона от 14 ноября 1897 года:
1.  Размен Государственных кредитных билетов на золотую монету обеспечивается всем достоянием Государства.
2.  Государственные кредитные билеты имеют хождение по всей Империи наравне с золотою монетою.
3.  За подделку кредитных билетов виновные подвергаются лишению всех прав состояния и ссылке на каторжные работы.

Лицевая сторона  банкноты 1912 года печаталась с использованием многокрасочной подложечной сетки. Оборотную сторону делали металлографским способом в одну краску без подложечной сетки. Характер оформления можно описать как смесь стиля модерн с «русским» стилем, проявляющимся в пристрастии к тяжеловесным архитектурным деталям, знакам монархической власти. С правой  стороны банкноты художники поместили фигуру молодой девушки – аллегории России, в  одежде которой причудливо сплелись готические, романтические и русские народные черты, а  слева – портрет Петра I в овальной раме, увенчанной короной.   Из-за него  в народе 500-рублёвые купюры любовно называли «петеньки» или «петруши».

Государственный кредитный билет достоинством 500 рублей. 1912. Лицевая сторона.

Образцом для изображения на банкноте послужила гравюра «Петр I» Якоба Хоубракена,  нидерландского художника и графика. Сама гравюра, в свою очередь, делалась с работы голландского художника-портретиста Карла  Моора. Портрет Петра он написал в Гааге  в марте 1717 года, куда последний царь всея Руси и первый Император Всероссийский приехал из Парижа на лечение.

Пётр I. Гравюра Я. Хоубракена с портрета К. Моора.

В то время  Петру I было 45 лет, и о том, какое впечатление он производил на окружающих, можно узнать из свидетельства герцога Сен-Симона, встречавшегося с Петром в Париже: «Он был очень высок ростом, хорошо сложен, довольно худощав, с кругловатым лицом, высоким лбом, прекрасными бровями; нос у него довольно короток, но не слишком, и к концу несколько толст; губы довольно крупные, цвет лица красноватый и смуглый, прекрасные черные глаза, большие, живые, проницательные, красивой формы; взгляд величественный и приветливый, когда он наблюдает за собой и сдерживается, в противном случае суровый и дикий, с судорогами на лице, которые повторяются не часто, но искажают и глаза и всё лицо, пугая всех присутствующих. Судорога длилась обыкновенно одно мгновение, и тогда взгляд его делался странным, как бы растерянным, потом всё сейчас же принимало обычный вид. Вся наружность его выказывала ум, размышление и величие и не лишена была прелести».

Портрет Петру понравился, и он попросил доставить его в Париж для заказа по его образцу гобеленов и миниатюрных копий. В письме Екатерине от 2 мая 1717 года Пётр писал: «Тапицерейная (ковровая, шпалерная – прим. Петра I) работа здесь зело преславная, того для пришли маю партрету, что писал Мор, и свои обе: которую Мор и другую, что француз писали…». И в постскриптуме: «Француза живописца Натиера пришлите сюда ж… и велите тому живописцу взять с собой картину, которую он писал о Левенгопской баталии».

25 мая последовал ответ Екатерины: «Живописца француза Натиера отправила я к вашей Милости .., и с ним посылаю портрет свой, который он писал. А вашего и моего другова портретов, которые писал Мор, не могла ныне послать для того, что он взял их себе дописывать; и сколь скоро оные совершит, то немедленно отправлю с нарочным к вашей Милости».

Б.И. Куракин (1676–1727), известный дипломат, посол во Франции, свояк Петра I,  24 декабря 1717 года заказал Якобу Хоубракену (1698–1780) гравюры с оригинальных портретов Петра I и Екатерины с портретов Моора, которые тот сделал в 1718 году. В том же году 10 апреля Куракин писал, что взял портрет Петра I у Я. Хоубракена, и что он  отправит  его в Россию сухим путем. В Петербург портрет прибыл 30 мая 1718 года, и дальнейшая его судьба неизвестна.

Долгое время считалось, что оригинал картины К. Моора хранится в собрании Государственного Эрмитажа, но после исследований В.Г. Андреевой выяснилось, что эрмитажный портрет – это лишь копия с портрета, выполненная А. Матвеевым. Только после аукциона в Париже, который состоялся в 1982 году, выяснилось, что оригинал картины находится в частном собрании, и имя владельца скрывается.
Портрет  Петра I на банкноте 1912 года – не первое его появление  на бумажных деньгах. Так, в 1866 и в 1898 году уже печатались государственные кредитные билеты с изображением первого российского императора.

Фрагмент государственного кредитного билета достоинством 500 рублей. 1912.

Как мы уже говорили, над оформлением банкноты 1912 года трудились талантливейшие художники и гравёры Экспедиции заготовления государственных бумаг. Устроиться туда было непросто, приглашались только очень способные и одарённые специалисты из Германии, Франции, Австрии, Швейцарии. Долгое время никто не знал, кто именно работал над оформлением банкноты.

Причин тому несколько: 500 рублей вышли в обращение незадолго до революционных событий, а после 1917 года историей создания  купюр с царскими портретами никто не интересовался. Кроме того, под страхом строжайшего взыскания  работникам  предприятия предписывалось «состав и приготовление всяких государственных бумаг содержать в глубокой тайне от всех не принадлежащих Экспедиции лиц и даже от своего семейства». Секретность работы не позволяла разглашать  имена тех, кто  разрабатывал государственные бумаги.

Водяной знак на 500-рублёвой банкноте 1912 года.

В настоящее время сотрудниками спецфонда ФГУП «Гознак» установлено, что над проектом лицевой стороны работал художник Р. Заррин (Зарриньш), а над проектом оборотной стороны – художник Р. Ресслер, клише для кредитного билета выполнил гравер И. Лундин.

Коренные изменения в денежном обращении в России произошли в годы Первой мировой войны и последовавшей за ней Гражданской войны. Единое рублевое пространство оказалось разрушено. Центральная власть была не в состоянии обеспечить финансами регионы огромной страны. По оценкам специалистов, с 1917 до начала 1920 года в обращении находилось от 5 до 20 тысяч разновидностей бумажных денежных знаков. Однако следует отметить, что и в этих условиях царские купюры принимались за рубежом и находились в обращении на всей территории бывшей Российской империи: до 1922 года их охотно принимало население – дореволюционные банкноты считались «крепкими» деньгами и их бережно хранили.